Сморчок

Сморчок возрос где-то между Тридцать шестой и Сороковой улицей. По нему — или, скорее, около него — ходили бесчисленные толпы людей, свежеоскаленные, бодрые, скрыто депрессивные, а в общем, нормальные люди.

Еще до рождения в его досознании отпечатались следующие клише:

— How are you?*

— I am OK**.

— Вы профессор русской литературы?

— Yes.

— И я тоже.

— Is it nice weather?***

— Погода хорошая.

— Вот встреча коллег!

— I am OK.

Сморчок слышал эти разговоры в подземелье, до своего появления на свет. А теперь он появился и возрос: в основном на свет появилось что-то маленькое, убогое, но жизненное — некий лепесток.

Лепесток — на выжженной, оплеванной, обмоченной нью-йоркской улице. Как отмечалось, к нему стали ходить — душегубы, убийцы, бизнесмены, маньяки и обычные средние люди. Один из них упал на лепесток. Его, оказывается, выгнали с работы, и он знал: никогда уже не возвратят.

Он рыдал в лепесток.

Сморчок (в грусти подсознания своего) вообще не понимал, как такие существа могут быть, но сам он настойчиво произошел.

Нью-йоркское солнце било в лицо.

Однажды рядом с ним лег дегенерат.

Сморчок пошевелился. Тот очнулся и сказал:

— How are you?

— I am OK.

И тогда сморчок задал нелепый вопрос:

— Деньги?

Сморчок ничего не понимал в деньгах, но под давлением всей цивилизации мог произнести это заветное слово.

Дегенерат оживился, лизнул собачье дерьмо, лежащее рядом, и вдруг произнес:

— Деньги — это власть. А у меня нет власти.

Сморчок удивился:

— Но я есть, и ты есть — и ведь мы не от денег?

Дегенерат от таких слов сошел с последних остатков своего ума: он думал, что все существует от денег.

Сморчок приподнялся, насколько мог. Ноги шли и шли. Они касались даже его внутренней сути. Поток ног. Поток победителей!

Но вдруг сморчок сказал:

— Не надо!

И тогда кто-то плюхнулся около его лепестка, освобожденный. Сморчок же опять ушел в свое подземелье, в свое «подсознание», и слышалось ему:

— How are you?

— I am OK.

— I make money****.

— I make love*****.

— Love is money. Money is love******.

Сморчок утомился. Он стал пробиваться туда, где он ниже, чем он есть. Многие люди тоже падали туда, где он был ниже, чем он есть.

И это взбесило сморчка. «Эти твари задушат меня,— подумал он.— От них нигде нет отбоя».

И они задушили бы его, если бы не милосердие Божие.