АКМ

Дмитрий Александрович Пригов

Советские тексты

  • Вирши на каждый день
  • Предложения
  • Терроризм с человеческим лицом
  • Описание предметов
  • Вирши на каждый день
    1979

    Предуведомительная беседа

    (Орлов, Милицанер и Пригов
    сидит Орлов, входит Милицанер)

    Милицанер       Что читаешь, товарищ?
    Орлов   Да вот — последний сборник Пригова.
    Милицанер   Постой, постой, Пригов… Пригов… А! Вспомнил. Это который такие вроде бы стихи пишет.
    Орлов   Почему же это, товарищ, вроде?
    Милицанер   Ну, на таком вроде бы непоэтическом языке.
    Орлов   А что же это за такой непоэтический язык?
    Милицанер   Как бы вам это объяснить? Он пишет не на русском языке, а на некой новоречи. Как если бы я, например, пришел бы к женщине и лег бы к ней в постель в мундире.
    Орлов   Да, но и во фраке к женщине тоже ведь не ляжешь.
    Милицанер   Но это все-таки как-то поприличнее что ли.
    Орлов   А на пост во фраке выйдешь?
    Милицанер   Ну, то работа, должность, о ней разговор особый.
    Орлов   О всем разговор особый, да один и тот же.

    (вбегает Поэт, в данный момент под фамилией Пригов)

     
    Пригов   Здравствуйте, здравствуйте, товарищи! Что читаете?
    Орлов   Вот, Ваши стихи, Дмитрий Александрович.
    Пригов Неужто мои.
    Орлов Уж будто и не знаете, Дмитрий Александрович!
    Пригов Откуда же мне знать, Борис Константинович.
    Орлов Ох, уж эти мне поэты, все бы им пококетничать. Да ваши вирши читаем, Дмитрий Александрович.
    Милицанер Это он читает, я не читаю.
    Пригов А-а-а… вирши, (косится на Милицанера) Да это все так. А вообще-то я лирик. Блок я.
    Милицанер Блок?
    Пригов А что?
    Милицанер Нет, ничего.
    Орлов А на мой взгляд, замечательные вирши.
    Милицанер Что, правда?
    Орлов Правда. Видите ли, в стихе с регулярным размером мысль всегда кажется вещью случайной, т.е. всегда ощущение какого-то фокуса.
    Милицанер Фокуса?
    Орлов Ну, да. Все думаешь, как это в нужный размер еще и что-то разумное уложилось. А в виршах мысль является конструктивным принципом стиха. Почти физически ощущаешь, как предложение со всеми оговорками и неизбежными для рефлексии отбеганиями в сторону добегает до неизбежной и чаемой как передышка на этом нескончаемом, затягивающем и самопорождающемся пути до рифмы. Выходит, не мысль в стихе, а стих посредством мысли.
    Милицанер (Пригову) И это ваши вирши?
    Пригов Нет, нет, не мои. Это его. Он умный. А я бесхитростный, я — Исаковский.
    Милицанер Исаковский? А он сказал, что ваши.
    Пригов Ах, поэты, поэты! Все бы им пококетничать. Они же патологически скромны. Ужас какой-то! Ведь вот ведь как он все про эти вирши знает и понимает. Точно его. Ах, прежде чем поэта заставишь сознаться, столько всего утечет. Вы его, наверное, напугали, вот он и сказал, что не его.
    Милицанер Нет, я его не пугал. Стихи не ругал.
    Пригов Не ругали? Понятно. Понятно. Ну, тогда, как бы вам сказать. Действительно, это в некотором роде мои стихи. А то, что они не мои, так это я выразился фигурально.
    Милицанер Как это фигурально?
    Пригов Ну, в том смысле, что я сейчас пишу уже другие стихи. А эти — как бы уже и не мои. Они уже скорее чьи-то, кто их читает, сопереживает им или ругает их, вот, например, Орлова. А я-то тут при чем? А? Я вас спрашиваю, товарищ Милицанер?
    Милицанер Как это — при чем?
    Пригов А вот так. Я уже другой. Мне они уже чужие. А кому они в данный момент близки — с тех и спрашивайте, а кому не близки — с теми и спрашивайте. А я сейчас пишу чистую нежную лирику. Я уже не Ломоносов. Я сейчас поэт без малейшей мысли в голове. Я сейчас Есенин.
    Милицанер Есенин?
    Орлов И напрасно. На мой взгляд, вирши — это лучшее из всего, что вы написали, Дмитрий Александрович. И как мне кажется, это есть как раз наиболее адекватное выражение вашей поэтической сути.
    Пригов Ах, читатели, читатели! Ведь как это страшно, быть узаконенным, даже для самого себя! Хотя, нет. Я неправ. Многие даже из этого некое начальственное место себе соорудили. Сидят себе — прямо благородные Герцены, а тут к ним вдруг в их лондонскую там, или московскую здесь, квартиру в черном пиджачке Нечаев входит и все благородное дело портит. И забывают, что сами-то — такие же Нечаевы, а никакие не Герцены.
    Милицанер Так вы кто же на самом деле, гражданин, — Нечаев или Герцен?
    Пригов Нет, нет, нет. Вот я кто. (протягивает паспорт)
    Милицанер (читает) До-сто-евс-кий. Это что же, вы тот самый знаменитый писатель и есть?
    Пригов Он самый.
    Милицанер Так, значит, вы все это и выдумали?
    Пригов Выдумал.
    Милицанер И меня тоже?
    Пригов Все, все выдумал! И тебя тоже.
    Милицанер И его? (указывает на Орлова)
    Пригов И его! И его! Он совсем не такой. Все я выдумал. Весь мир выдумал! И себя тоже! Себя тоже выдумал! Никакой я не Достоевский. Пригов я! Пригов! Слышите вы — Пригов!

     
     


    Канадец грозный как под Ватерлоо стоит
    Но наш спокойно в шлеме и с клюшкой на него гладит
     
    Что ему нужно в такой от Родины дали
    Не отдадим ему ни пяди нашей земли
     
    Но покроем себя славой несчетной
    А коли силы неравны — погибнем все, так и не узнав
                                           окончательного счета


     
     

    Душа незаметна, потому что легка как дымка
    А может быть она есть чистая выдумка
     
    Может быть все, что про нее пишут — душа страдает,
                                   душа ликует — все это ложно
    Но дело не в том, что может быть или не быть, а в том,
                                           что быть должно
     
    А душа быть должна
    Хотя может и не быть — как случаются холостяки,
                           в то время как у всех прочих есть жена


     
     

    С трагическим усердьем слежу я за нашим временем
    И нету горшего занятия, большего бремени
     
    Вот вижу: какие уж времена проходят
    А все государство с народом, или хотя бы народ
                           с государством, согласия не находят
     
    Лезут в одну дырку, пихаясь и толпясь
    И возникает между ними при этом вроде бы тесная связь
     
    Но кто-то из них занимается не своим делом
    Как если бы душа возжелала стать вторым телом


     
     

    Вспоминаю свое далекое, но вполне конкретное детство
    Ведь было! — так куда же оно умудрилось деться?
     
    Были дом и сад и точное детское тело
    Но что-то не припоминаю ни своего детского скелета,
                           ни детской могилки — куда же оно улетело
     
    Или до сих пор все это внутри меня отдельным размером
                                                           сидит
    Незабываемое, но и недоказуемое, не явное на вид


     
     

    Когда я размышляю о поэзии, как ей дальше быть
    То понимаю, что мои современники должны меня больше,
                                           чем Пушкина любить
     
    Я пишу о том, что с ними происходит, или происходило,
                           или произойдет — им каждый факт знаком
    И говорю им это понятным нашим общим языком
     
    А если они все-таки любят Пушкина больше, чем меня,
                   так это потому, что я добрый и честный: не поношу его,
                           не посягаю на его стихи, его славу, его честь
     
    Да и как же я могу поносить все это, когда я тот самый
                                                   Пушкин и есть


     
     

    Как я понимаю — при плановой системе перевыполнение
                                           плана есть вредительство
    Скажем, шнурочная фабрика в пять раз перевыполнила
                                                   шнурков количество
     
    А обувная фабрика только в два раза перевыполнила план
    Куда же сверх того перевыполненные шнурки девать нам
     
    И выходит, что это есть растрачивание народных средств
                                   и опорачивание благородных дел
    За это у нас полагается расстрел


     
     

    Говорят: нет зла, есть отсутствие добра.
                           А разве отсутствие добра — не зло?
    На этом деле, кстати, очень коммунистам не повезло
     
    Им казалось: изничтожь частну собственность —
                                           и все станут добряки
    А вот теперь ходят и сами потирают синяки
     
    Нет, зло вполне реально, вроде того козла
    Какое там добро! — хорошо бы просто отсутствие зла


     
     

    Женщины особенно страдают в этом мире
    И одинокие, и в замужестве, и даже в собственной
                                                   квартире
     
    Потому что их печальный народ
    На привязанность уповает, ею только и живет
     
    И в утверждение упования привязывать начинает
    Ну, тут уж все ясно: где влезет — там и слезет,
                                   где начинает- там и кончает
     
    Потому что этот мир — не мир собственно, а — перерыв
    Не квартира собственно — а пропасть,
                                   не связь собственно — а разрыв


     
     

    Товарищи! В канун великого праздника Революции
    Рассмотрим возможные результаты неслучившейся
                                                   Эволюции:
     
    Под влиянием Столыпинской реформы постепенно
                   развились высокоразвитая промышленность
                           и современное сельское хозяйство,
                                   а может быть — и нет
    Народ постепенно приучился бы к демократическому
                                   сознанию, а может быть и нет
    И стала бы наша страна постепенно снова великой,
                           могучей и прекрасной, а может быть и не
    В общем, примерно то же самое, но за гораздо большее
                                                   количество лет
     
    Но зато и с меньшими людскими потерями
    Правда, это человеку дорога жизнь, а время дорого
                                                   истории


     
     

    Вот вижу: памятник Ленину в Ташкенте стоит
    Неужели он и здесь жил? — не похоже на вид
     
    Нет, скорее всего. А как умер — так и живет
    И Дзержинский, и Маркс и прочий великий народ
     
    Так думаю: и я, может быть
    Пока жив — нет сил жить сразу везде, а вот умру —
                                           начну жить


     
     

    Ах, как меня одна японка любила
    Она была прекрасна, просто чудо, да и все остальное
                                                   было мило
     
    Как-то особенно по-японски чисто и нежно
    А может быть, она была не японка, а китайка, и даже
                                           больше — финка-норвежка
     
    Да и вообще: жизнь есть сон! — как сказал Кальдерон
                                                   и не поперхнулся
    Или как говорят в советских фильмах: на этом месте
                                           пионер Дима проснулся


     
     

    Вопрос о хорошем вкусе — вопрос весьма мучительный
    Тем более, что народ у нас чрезвычайно впечатлительный
     
    Как часто желание отстоять и повсеместно утвердить
                   хороший вкус доводит людей до ожесточения
    Но если вспомнить, что культура многовнутрисоставозависима,
                                   как экологическая среда, окружение
     
    То стремление отстрелять дурной вкус как волка
    Весьма опасная склонность, если мыслить культуру не на
                                           день-два, а надолго
     
    В этом деле опаснее всего чистые и возвышенные
                                           порывы и чувства
    Я уж не говорю о тенденции вообще отстреливать
                                           культуру и искусство


     
     

    Москва — столица нашей Родины
    Отчего же такая плохая погода по прихоти какой-то
                                                   природины
     
    Нет, конечно, в основном — хорошая погода, но эти
                                                   нарушения —
    Прямой вызов принципу стабильности и постоянного
                                                   улучшения
     
    И дальше так жить нельзя, едри его мать
    Надо менять природу, коли столицу нельзя сменять


     
     

    Как жаль их, трехсот пятидесяти двух юных, молодых,
                                           почти еще без усов
    Лежащих с бледным еще румянцем и с капельками крови
                           на шее среди дремучих московских лесов
     
    Порубанных в сердцах неистовым и матерым Сусаниным,
                                           впавшим в ярость патриота
    И бежавшим отсюда, устрашившись содеянного,
                                   и затонувшим среди местного болота
     
    Жаль их, конечно, но если подумать: прожили бы еще
                           с десяток лишних шляхетских пет своих
    Ну и что? а тут — стали соавторами знаменитого
                           всенародного подвига, история запомнила их


     
     

    Высокие слова Конституции
    Спутывать с обыденной жизнью было бы почти
                                                   проституцией
    Жизнь совсем другая, хотя и не лишена своей красоты
    Посему ею зачастую правят местные правила, лишенные
                                           конституционной чистоты
     
    Но возводить их в ранг Основного закона — значит быть
                           наивнее выучивших арифметику детей
    Конституция как Плерома — и не действуя,
                           любых законов реальней и действительней,
                   да и в высшем смысле — самой жизни живей


     
     

    Государство — это отец, его мы боимся и уважаем
    А в дни празднеств и побед с собою отождествляем
     
    А Родина — это, естественно, мать, ее мы любим и даже
                                           больше — обожаем
    И стыдимся, и ревнуем, и презираем, и помыкаем,
                                           и мучаем, и желаем
     
    И наиболее впечатлительные, как говорит Фрейд,
                           убивают отца и с Родиной сожительствуют,
                                   и все неудовлетворены вполне
    А мы — мы простые люди, мы и с отцами разойдемся,
                                           да и женимся на стороне


     
     

    Заметил я, как тяжело народ в метро спит
    Как-то тупо и бессодержательно, хотя бывают
                                           и молодые на вид
     
    Может быть, жизнь такая, а может, глубина выше
                                           человеческих сил
    Ведь это же все на уровне могил
     
    И даже больше — на уровне того света, а живут,
                                                   и свет горит
    Вот только спят тяжело, хотя и живые на вид


     
     

    Известно, что можно жить со многими женщинами
                   и в то же время душою той, единственной, не изменять
    Как же в этом свете измену Родине понимать
     
    Ведь Родину мы любим не плотью, а душой
    Как ту, единственную, или не любим — тогда тем более
                                                   измены нет никакой
     
    Но все это справедливо, конечно, если Родину,
                           как у Блока, как женщину понимать
    Но нет никакого оправдания, кроме расстрела,
                                                   если она — мать


     
     

    Людмила Зыкина поет
    Про те свои семнадцать лет
    А что ей те семнадцать лет
    Тогда она и лауреатом Ленинской премии-то не была
     
    Вот мне про те семнадцать лет
    И плакать бы, как про утрату
    Что приобрел я за последующие двадцать лет?!
    Оглядываюсь, шарю по карманам — ни премии,
                           ни почета, ни уважения, разве что в годах
                   приобретение — да это все равно что утрата


     
     

    Трудно жить на свете порой
    Так пхнешь в сердцах кошку ногой
     
    А рядом девочка заплачет горько
    А ее мать работает в Парке культуры и отдыха
                                           имени Горького
     
    Где одна посетительница знала сестру генерала Брусилова
                                                           жены
    Вот и выходит, что ты виновник Первой мировой войны


     
     

    Обычное дело — непогода
    Но как представишь себе, что до следующей весны
                                                   два-три года
     
    То если бы это было в моей моральной и человеческой
                                                           власти —
    Отдался бы любой претендующей власти
     
    Осмысленно отрицающей наличие погоды
    Не говоря уже вообще о поголовной заселенности
                           смертью антигосударственной природы


     
     

    Дело было вечером
    Делать-то было в общем нечего
    Да и потом делать было нечего
    А потом и вовсе уж делать было нечего
    В смысле — ничего не поделаешь
    Хотя это было с самого начала


     
     

    Евреи тем и интересен, что не совсем русский
    А китаец тем неинтересен, что совсем не русский
     
    А русский не то чтобы неинтересен
    А просто — некая точка отсчета тех, кто интересен
                                           и неинтересен


     
     

    Небо, земля, лето, зима

    1

    Небо-то оно — небо
    Да сколько до него лететь
    Не менее, чем треть
    Совокупной жизни всего человечества, едри его мать
     
    Земля-то она — земля
    Зато рядом, тем более, смерть
    Тем более, что треть
    Человечества уже и померло, едри его мать
     
    2

    Лето-то оно — лето
    Да столько его ждать
    Что можно и помереть
    Ждя это, как соловей лето, едри его мать
     
    Зима-то она — зима
    Зато рядом и не надо ждать
    Можно даже не помирать
    Ждя лета, как соловей это, едри его мать


     
     

     
     
    Интеллигент     Что живет, живет, а потом умирает?
    Рабочий Человек.
    Интеллигент Нет — Правда! Загадка вторая:
                   Что бесплатно на этом свете?
    Рабочий Образование.
    Интеллигент Нет — Правда! Вопрос третий:
                   Что не поймаешь и не положишь на плаху?
    Рабочий Любовь!
    Интеллигент Нет — Правду! Я победил!
    Рабочий А пошел ты на хуй!

     
     
     

    Предложения
    1979


     
     

    Предуведомление

    Предуведомления нет и не будет.


     
     

    Предлагается


    представителям партийных, комсомольских, профсоюзных, пионерских и прочих общественных организаций, активистам общества «Знание», лекторам, пропагандистам и агитаторам, сотрудникам органов общественного порядка, милиции и госбезопасности и широким массам общественности прибыть в 988 г. в городгерой Киев для проведения широкой разъяснительной работы с населением с привлечением последних достижений в области общественных, естественных и гуманитарных наук с целью предотвращения намечающегося крещения Руси.
     
     

    Предлагается


    представителям партийных, комсомольских, профсоюзных, пионерских и прочих общественных организаций, членам творческих союзов, организации и групкомов, деятелям мировой и национальных культур, сотрудникам органов охраны общественного порядка, милиции и госбезопасности и широким массам общественности прибыть 7 февраля 1837г. на Черную речку близ города-героя Ленинграда с целью проведения митинга протеста против готовящегося зверского убийства великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина
     
     

    Предлагается


    представителям партийных, комсомольских, профсоюзных, пионерских и прочих общественных организаций, видным деятелям международного рабочего, революционного и освободительного движения, прогрессивным представителям движения борьбы за мир, против фашизма, расизма, колониализма и неоколониализма, всем честным людям планеты, всем родам войск, кораблям Краснознаменных Балтийского, Черноморского, Северного и Дальневосточного флотов, авиационным и ракетным подразделениям, бойцам ДОСААФ и военно-патриотической игры «Зарница», сотрудникам органов охраны общественного порядка, милиции и госбезопасности, а также широким массам общественности прибыть 7 ноября (25 октября по ст. ст.) 1917г. на Дворцовую площадь города-героя Ленинграда с целью сокрушения оплота самодержавия Зимнего дворца
     
     

     

    Терроризм с человеческим лицом
    1981


     

    Предуведомительная беседа

    Террорист       Что есть истина?
    Милицанер   Истина в человеческом к ней приближении есть правда.
    Террорист   А что есть правда?
    Милицанер   Правда есть то, перед лицом чего мы чувствуем долг приятия, утверждения и отстаивания ее.
    Террорист   А что есть долг?
    Милицанер   Долг во внешнем и объективированном виде есть закон.
    Террорист   А что есть закон?
    Милицанер   Сейчас и здесь закон есть Я!
    Террорист   А что же есть я?
    Милицанер   А ты есть некритериальное, недефинированное и непросветленное все это вместе.

           

           
     
     


    Склонясь у гробового входа
    Не то, что мните вы — язык
    Не слепок, не бездушный лик
    В нем есть душа, в нем есть свобода
    В нем есть любовь, в нем есть язык
    Гады!


     
     

    Вот бронзовый, Пушкин, и глупый стоишь
    А был уж как хитрый ты очень
    А я вот живой, между прочим
    А я вот по улице Горького
    Гуляю и думаю: Ишь!
    Забрался на цоколь гранитный
    Поэзией руководишь!
    А вот как ужасную бомбу
    На город Москву опустить
    Погибнут тут все до единого
    И некем руководить


     
     

    На Западе террористы убивают людей
    Либо из-за денег, либо из-за возвышенных идей
     
    А у нас если и склонятся к такому —
    Так по простой человеческой обиде или по злопамятству
                                                           какому
     
    Без всяких там денег, не прикидываясь борцом
    И это будет терроризм с человеческим лицом


     
     

    Посредине мирозданья
    Среди маленькой Москвы
    Я страдаю от страданья
    Сам к тому ж ничтожно мал
    Ну, а если 6 я страдал
    Видя это или это
    То страдания предметы
    Принимали б мой размер
    Но страданьем же страданья
    Я объемлю мирозданье
    Превышая и Москву


     
     

    Что ж ты, пес, кусаешь-лаешь
    Ну, положим, я не твой
    Не возлюбленный хозяин
    Но ведь все-тки я живой
    Я имею тоже право
    А ты пес — поган, нечист
    Ты есть чистый террорист
    Рейган недобитый


     
     

    В созерцании пусть отвлеченном, но чистом
    Мне открылось, что Милицанеру под стать
    В полной мере у нас еще нет Террориста
    Чтоб обоим в величье пред небом предстать
    Что сходились они на российском просторе
    Как мужское и женское, пламень и лед
    А не то порождаются вредные жизни химеры
    И стоишь ты, мой Милицанер, вроде как Дон Кихот


     
     

    Ну что за чудовище эта природа
    В сравненьи с делами такого народа
    Чьи планы разумности мощной такой
    Что нет им в свершеньи нужды никакой
    Природа ж — она не архитектонична
    А даже напротив — темна и хтонична
    Блестящая с виду — ну в общем, как змей
    Что у государства уводит людей
    И тянет под землю и с ними живет
    Постой же, развратная матерь-природа
    Придет государство и вспорет живот
    И станет отцом неземного народа


     
     

    Женщина в метро меня лягнула
    Ну, пихаться — там куда ни шло
    Здесь же она явно перегнула
    Палку, и все дело перешло
    В ранг ненужно-личных отношений
    Я, естественно, в ответ лягнул
    Но и тут же попросил прощенья —
    Просто я как личность выше был


     
     

    Что значит лепетанье их
    Перед идеей устроенья
    Души всемирной построенья
    Среди еще вполне живых
    Среди детей еще народных
    Пред этим замыслом — всяк жид!
    Грудь общей страстию дрожит
    И общим страхом благородным


     
     

    Американцы в космос запустили
    Сверхновый свои космический корабль
    Чтобы оттуда, уже с места Бога
    Нас изничтожить лазером — во бля!
     
    Ну хорошо там шашкой иль в упор
    Из-под земли, из-под воды, из танка
    Но с космоса, где только Бог и звезды!
    Ну просто ничего святого нет! —
    Во, бля!


     
     

    Наша жизнь кончается
    Вон у того столба
    А ваша где кончается?
    Ах, ваша не кончается!
    Ах, ваша навсегда!
    Поздравляем с вашей жизнью!
    Как прекрасна ваша жизнь!
    А как прекрасна — мы не знаем
    Поскольку наша кончилась уже


     
     

    Человек сначала белый
    Но под солнцем моментально —
    Красный, после вовсе — черный
    То же в плане социальном
     
    Так законы человечьи
    И природные законы
    Вовсе не в противоречьи
    А в согласии законном


     
     

    Уже в старухе жизни нет
    А смерти нет — бледна старуха
    Она живет уж столько лет
    Для просто так, за ради духа
     
    Но молодой растущий класс:
    Старуха, прочь! — сказать боится
    Поскольку должен в тот же час
    На ее месте очутиться


     
     

    Я бросил пить, курить пытаюсь бросить
    Кофий не пью, да и не ем почти
    Я воспитаю из себя для пользы
    Советский и неприхотливый тип
     
    Который будет жить здесь чем — не знамо
    Всех злонамеренных сводя с ума
    Которому Спартак что, что Динамо
    Которому что воля, что тюрьма


     
     

    Вот стоит патруль военный
    С некой мыслью сокровенной
     
    Для иных любимцев Бога
    Вроде мысль его убога
     
    Но если армия есть тело
    Многолюдного порядка
    Он порядок есть порядка
    То есть — чистая идея
    Воплощенная живьем
    А мы рядышком живем


     
     

    Когда пройдут года и ныне дикий
    Народ забудет многие дела
    Страх обо мне пройдет по всей Руси великой
    Ведь что писал! — Но правда ведь была!
    То, что писал
    Черт-те что писал
    И страх какой
    И правда ведь была
    И страх пройдет по всей Руси великой


     
     

    Вот говорят, что наши люди
    Хотели Папу подстрелить
    Так этого ж не может быть —
    Они мертвы для нас заране
    Священнослужители, стало быть
    Хотя вот их и подстрелить
    Не преступленье, стало быть
    В этом узком смысле


     
     
     

    Описание предметов
    1979


     
     

    Предуведомление

    Задачей этого сборника было дать точное описание предметов с их портретной узнаваемостью, а также с целью их демистификации с привлечением всего многовекового социальнокультурно-духовного опыта человечества и последних научных данных.

    В выборе предметов мы руководствовались принципом наибольшей значимости их и распространенности в социально-трудовой и бытовой практике человека. Выработанная нами система и методология описания позволит со временем продолжить труд и провести полную инвентаризацию окружающего мира.
     
     


     

    Яйцо

    Товарищи! Яйцо является одним из наиболее распространенных предметов в социально-трудовой и бытовой практике человека.

    Оно представляет собой сложную кривую замкнутую поверхность со сложным органическим наполнением. Размером от 20 мм до бесконечности в длину.

    Изображается посредством соединения двух ладоней, сложенных каждая как полусфера.

    В быту используется как корм для всех видов домашнего скота и человека в сыром виде, в виде яичницы, омлета, вареном виде и т. п.

    Историческое возникновение яйца связывают с появлением на земле яйценесущих, что неверно, так как находят гораздо более ранние яйца естественного происхождения.

    Часто используют образ яйца как духовно-мистический символ начальной космологической субстанции, что абсолютно неверно с научной точки зрения, так как более правильным было бы считать представление о возникновении мира как акта творчества демиурга в течение семи дней.

    Иногда ассоциируют образ яйца с образом социального класса как некоего вещества и жесткой формой классовой идеологии, что неверно с марксистской точки зрения, так как механизм взаимодействия класса и идеологии принципиально иной.

    Из-за сложности достижения кривой замкнутой поверхности и тонкости оболочки предмет практически невоспроизводим. Реальное существование его по вышеуказанным причинам считается маловероятным.


     
     
     

    Крест

    Товарищи! Крест является одним из наиболее распространенных предметов в социально-трудовой и бытовой практике человека.

    Он представляет собой абсолютно перпендикулярное пересечение двух узких плоскостей. Размером от 20 мм до бесконечности в длину.

    Изображается посредством перпендикулярного наложения друг на друга двух пальцев разных рук.

    В быту используется для распятия, ношения на шее, укрепления на культовых сооружениях, сушки белья, изображения координат и т. п.

    Историческое возникновение креста связывают с возникновением института права в древнем Риме и практикой пресечения преступлений, что неверно, так как находят гораздо более ранние кресты естественного происхождения.

    Часто используют образ креста как духовно-мистический символ мирового древа, что абсолютно неверно с научной точки зрения, так как более правильным было бы считать столб символом мирового древа.

    Иногда ассоциируют образ креста с образом пересечения индивидуальной воли и воли государства, что неверно с марксистской точки зрения, так как механизм взаимодействия личности и государства принципиально иной.

    Из-за сложности достижения абсолютно перпендикулярного пересечения двух плоскостей предмет практически невоспроизводим. Реальное существование его по вышеуказанным причинам считается маловероятным


     
     
     

    Подушка

    Товарищи! Подушка является одним из наиболее распространенных предметов в социально-трудовой и бытовой практике человека.

    Она представляет собой два сшитых лоскута материи с внутренним наполнением при соблюдении точной меры между упругостью и проминаемостью. Размером от 20 мм до бесконечности в длину.

    Изображается посредством наложения двух рук ладонями друг на друга.

    В быту используется для подкладывания под голову, под локоть, под бок, под спину, под ягодицы и т. п.

    Историческое возникновение подушки связывают с моментом классового расслоения первобытного общества, что неверно, так как находят гораздо более ранние подушки естественного происхождения.

    Часто используют образ подушки как духовно-мистический символ женской половой энергии, женского полового органа или лона, что абсолютно неверно с научной точки зрения, так как более правильным было бы считать представление о земле как о женском лоне.

    Иногда ассоциируют образ подушки с образом загнивания общества в пределах устаревших производственных отношений, что неверно с марксистской точки зрения, так как механизм взаимодействия производственных отношений и загнивания общества принципиально иной.

    Из-за сложности достижения точной меры между проминаемостью и упругостью предмет практически невоспроизводим. Реальное существование его по вышеуказанным причинам считается маловероятным.


     
     
     

    Столб

    Товарищи! Столб является одним из наиболее распространенных предметов в социально-трудовой и бытовой практике человека.

    Он представляет собой чистую цилиндрическую форму, установленную вертикально относительно земной поверхности. Размером от 20 мм до бесконечности в длину.

    Изображается посредством одного пальца, направленного свободным концом вверх.

    В быту используется для линий электропередач, в заборах, в воротах, посередине какого-либо места и т. п.

    Историческое возникновение столба связывают с возникновением общинно-родового строя, что неверно, так как находят гораздо более ранние столбы естественного происхождения.

    Часто используют образ столба как духовно-мистический символ мужской половой энергии фаллического плана, что абсолютно неверно с научной точки зрения, так как более правильным было бы считать представление об андрогинной механике половой энергии.

    Иногда ассоциируют образ столба с образом роли личности в истории, что неверно с марксистской точки зрения, так как механизм роли личности в истории принципиально иной.

    Из-за сложности достижения чистой цилиндрической формы и абсолютной перпендикулярности при установке предмет практически невоспроизводим. Реальное существование его по вышеуказанным причинам считается маловероятным.


     
     
     

    Коса

    Товарищи! Коса является одним из наиболее распространенных предметов в социально-трудовой и бытовой практике человека.

    Она представляет собой насаженный на деревянную ручку железный брус, одна сторона которого сведена к абсолютному нулю. Размером от 20 мм до бесконечности в длину. Изображается посредством руки с раскрытой ладонью, оттянутой под углом к оси предплечья.

    В быту используется для косьбы, резки, заточки, драки, народной войны и т. п.

    Историческое возникновение косы связывают с переходом человека к регулярному животноводству, что неверно, так как находят гораздо более ранние косы естественного происхождения.

    Часто используют образ косы как духовно-мистический символ атрибута смерти, что абсолютно неверно с научной точки зрения, так как более правильным было бы считать представление о смерти как о реке с лодочником.

    Иногда ассоциируют образ косы с образом диктатуры пролетариата в переходный период от капитализма к социализму, что неверно с марксистской точки зрения, так как механизм действия диктатуры пролетариата принципиально иной.

    Из-за сложности достижения абсолютного нуля одной из сторон предмет практически невоспроизводим. Реальное существование его по вышеуказанным причинам считается маловероятным.


     
     
     

    Колесо

    Товарищи! Колесо является одним из наиболее распространенных предметов в социально-трудовой и бытовой практике человека.

    Оно представляет собой кусок дерева, железа или другого материала в виде абсолютной окружности. Размером от 20 мм до бесконечности в длину.

    Изображается посредством смыкания указательного и большого пальцев свободными концами.

    В быту используется в телегах, машинах, паровозах, пароходах, самолетах, для колесования и т. п.

    Историческое возникновение колеса связывают с началом социально-трудовой практики человека, что неверно, так как находят гораздо более ранние колеса естественного происхождения.

    Часто используют образ колеса как духовно-мистический символ функционирования жизни на земле, что абсолютно неверно с научной точки зрения, так как более правильным было бы считать представление о жизни как о свете, который и во тьме светит.

    Иногда ассоциируют образ колеса с образом постоянного процесса товар-деньги-товар-деньги-товар-деньги, что неверно с марксистской точки зрения, так как механизм товар-деньги-товар принципиально иной.

    Из-за сложности достижения абсолютной окружности предмет практически невоспроизводим. Реальное существование его по вышеуказанным причинам считается маловероятным.


     
     
     

    Обезьяна

    Товарищи! Обезьяна является одним из наиболее распространенных предметов в социально-трудовой и бытовой практике человека.

    Она представляет собой абсолютно последний этап эволюции от прочего звериного мира к человеку. Размером от 20 мм до бесконечности в длину.

    Изображается посредством сжатия руки в кулак с выдвиганием среднего пальца чуть вперед относительно прочих.

    В быту используется как экспонат в зоопарке, для научных исследований, для обзывания и т.п.

    Историческое возникновение обезьяны связывают с эволюцией последнего перед ней биологического вида в нее, что неверно, так как находят гораздо более ранних обезьян естественного происхождения.

    Часто используют образ обезьяны как духовно-мистический символ случайности, обманчивости жизни, гримасы жизни, что абсолютно неверно с научной точки зрения, так как более правильным было бы считать представление об эфемерности жизни в виде майи — миражности реального мира.

    Иногда ассоциируют образ обезьяны с образом перехода каждого, прогрессивного в свое время, социального класса в реакционный, что неверно с марксистской точки зрения, так как механизм регресса социального класса принципиально иной.

    Из-за сложности определения абсолютно последнего этапа эволюции предмет практически невоспроизводим. Реальное существование его по вышеуказанным причинам считается маловероятным.


     
     
     

    Женщина

    Товарищи! Женщина является одним из наиболее распространенных предметов в социально-трудовой и бытовой практике человека.

    Она представляет собой сумму идеальных качеств женственности. Размером от 20 мм до бесконечности в длину.

    Изображается посредством установления двух пальцев на какую-либо поверхность.

    В быту используется для любви, деторождения, домохозяйства, танцев и т. п.

    Историческое возникновение женщины связывают с периодом возникновения человека, что неверно, так как находят гораздо более ранних женщин естественного происхождения.

    Часто используют образ женщины как духовно-мистический символ любви, что абсолютно неверно с научной точки зрения, так как более правильным было бы считать представление о любви как о безличной всепоглощающей энергии.

    Иногда ассоциируют образ женщины с образом аморфности народных масс, что неверно с марксистской точки зрения, так как механизм аморфности народных масс принципиально иной.

    Из-за сложности достижения абсолютной женственности предмет практически невоспроизводим. Реальное существование его по вышеуказанным причинам считается маловероятным.


     
     
     

    Серп и молот

    Товарищи! Серп и молот является одним из наиболее распространенных предметов в социально-трудовой и бытовой практике человека.

    Он представляет собой абсолютно неразъединимое совмещение серпа и молота. Размером от 20 мм до бесконечности в длину.

    Изображается посредством перекрещения двух рук, одна из которых сжата в кулак, а другая — с раскрытой ладонью.

    В быту используется как серп и молот.

    Историческое возникновение серпа и молота связывают со временем осознания единства класса рабочих и класса крестьян, что неверно, так как находят гораздо более ранний серп и молот естественного происхождения.

    Часто используют образ серпа и молота как духовно-мистический символ вечных перемен, что абсолютно неверно с научной точки зрения, так как более правильным было бы считать представление о вечной перемене в виде умирающего и возрождающегося бога.

    Иногда ассоциируют образ серпа и молота с образом механического соединения интересов рабочих и крестьян, что неверно с марксистской точки зрения, так как механизм соединения интересов рабочих и крестьян принципиально иной.

    Из-за сложности достижения абсолютной неразъединимости предмет практически невоспроизводим. Реальное существование его по вышеуказанным причинам считается маловероятным.

    НАЗАД ВПЕРЕД