— Работают все телеприемники мира! Внимание! Настал тот великий и торжественный момент в истории Земли и человеческой цивилизации, когда не осталось ни одного человека, который бы не слышал или не понимал этого послания!…
— Свершается! — синхронно чеканили военные, стоя «смирно». — Вы все подошли к Порогу! Вслушайтесь! Весь мир погрузился в молчание, все неподвижно внемлют у телеэкранов, за окнами, на улицах — тишина и неподвижность! И только этот единый на всех голос прорезает пространство, в котором остановилось и застывает время! Теперь вслушайтесь в себя! Что вы слышите!? Вы слышите все тот же голос, обращающийся к вам из каждой точки вашего внутреннего мира! Это значит, что исчезла грань, делящая мир на внешнее и внутреннее! Это значит, что пришла пора воцариться непреложной Истине! И еще это значит, что время уничтожается как характеристика движения и становится вечностью! Теперь все мироздание — это неподвижное устремление сворачивающегося сознания к вневременному источнику пространства! Есть только голос и его восприятие! Больше нет ничего! Больше! Нет! Ничего!!! Нет говорящего! Нет слушающего! И нет ни одного места во всей Вселенной, где бы не происходил этот процесс! Отсутствие!!! Его не может не быть! Это глубинный корень всякого существования! И всякое существование, безграничное по своей изначальной природе, сворачивается в точку на поверхности этого коренного источника! Бездна!!! Свет, возвращающийся по бесчисленным зеркальным коридорам к своей Причине, в неразличимую, непостижимую и неизмеримую Тьму!!! Све-е-е-е-е-е- е-е-ет!!! Слышите?!!
— Да-а-а… — донесся низкочастотный гул из зала…
— Да-а-а… — раздалось из-за каждой двери в каждом подъезде и каждом помещении каждого населенного пункта Земли.
— Свершается!!! Теперь вы не свидетели и даже не участники этого Великого Обращения! Вы — материал, который использует этот процесс! Вы — кипящая глина! Свет, заледеневший в бушующей звезде! Буря, сжатая в песчинку! Поток, запертый в своей субстанции! Вы — кипящая черная глина!!! Весь остановленный мир!!! Все, единое и нераздельное перед Высшим Престолом!!! Все — от Овна и до Скорпиона!!! От Альфы и до Омеги!!! Наоборот!!! Назад!!! Конец к Началу!!! Сольве!!! Сольве!!! Сольве!!! Коагула!!! Коагула!!! Коагула!!! Алокалока да Свар-Лока!!! А-а-а-а-а-а-а-л-л-л-л- л!!!
— А-а-а-а-а-а-а-кха-а… — застонал Адам, одной рукой обхватив голову, другую прижимая к животу.
По его лицу текли широкие ручьи слез, веки то сжимались, то разжимались.
— Не-е-ет, — выдавил из себя Адам. — Нет, вряд ли…
Он встал на колени и засунул два пальца глубоко в глотку. Его тут же вырвало.
Адам удивленно всмотрелся в буро-зеленые рвотные массы. Они завораживали, поблескивая на траве крупными, тяжелыми каплями.
— Это находилось во мне, — пробормотал Адам влажными губами.
Когда блевать уже было нечем, Адам отдышался, медленно поднялся с колен и на ослабевших ногах направился в сторону реки — прополоскать рот.
Однако, до воды он все же не дошел. Дорогу ему преградили две фигуры в штатском. Они были немалого роста и весьма внушительной комплекции. Их лица были темны и слаборазличимы, только блиставшие глаза отчетливо фокусировались прямо на Адаме.
В руке у каждого из незнакомцев находилось по какому-то небольшому предмету, судя по тому, как они их держали, явно ритуального свойства.
Адам присмотрелся: у того, что стоял справа в ладони находился красивый ограненый камень розово- молочного цвета; у его соседа слева в руках чавкало какое-то мягкое вещество, похожее на глину или грязь — Адам этого в точности не разглядел.
Пауза начала затягиваться. Незнакомцы не совершали никаких активных действий.
— Вы кто? — наконец спросил Адам, все еще чувствуя во рту отвратительный жгущий вкус рвоты. — Что вам нужно?
— Гм! — откашлялся один из незнакомцев. — Гм- гм!… Собственно говоря, Адам Батькович, мы — демоны. Я — Агатодемон. Видишь у меня в руках камень? Это агат, но необыкновенный агат. Это отец всех пород и ключ от основ всяких твердынь. Его символы — упорство и любовь. Запомни это, Адам.
— Да уж, — вступил тот, что стоял левее. — А я — Какодемон. Видишь в моих руках вот это?… Это какашка… Говно то есть. Если совсем коротко, то — выход. Ну, я думаю, что это тебе запоминать необязательно — и так запомнится, само собою.
— И чего вы от меня ждете? — уже чуть более смело спросил Адам. Он привык с пиететом относиться к ангелам, демонов же не понимал и недолюбливал, так как встречал их очень редко.
Демоны переглянулись. Что-то хрустнуло под их идеально сшитыми серыми пиджаками, длинные курчавые волосы чуть взметнулись под порывом речного ветерка.
— Короче, претензий у нас немного, Адам. Практически претензия одна. Какого хрена ты выстругал яблоко обратно, а?
— Что? — Адам слегка побледнел. — Вы, значит, за мной следили?
Демоны стали нервно переминаться с ноги на ногу.
— Да как вы смеете! — Адам отступил на шаг назад. — Я Отцу доложу о вашем поведении! Будете магматические породы из своих тупых мозгов создавать в исторической перспективе, понятно?!
— Да ладно, не прыгай, — спокойно заговорили демоны. — Можешь стучать, все равно нас Пахан направил за тобой пронаблюдать… Так что… А вот с базару съезжать не надо бы, слышь? Тебе, Адам, задали чисто конкретный вопрос — зачем заблевал траву?
Адам подумал секунды три и сказал:
— Не пошел плод. Организм не принял. Фуфло мне подсунули. Кирдык хотели мне сделать. Понятно выражаюсь? Сволочи…
— Видишь ли, — сказал Агатодемон, — я ответственен за процесс полной и чистой абсорбции вещества Плода в твою кровь.
— А я, — отозвался Какодемон, — ответственный за то, чтобы материальный субстрат из тебя вышел так называемым «нижним путем».
— Короче, Адам, ты подводишь нас обоих. Въезжаешь, как это не понравится Пахану? Или ты хочешь базарить с Ним лично?
— Не надо на меня давить, — Адам продолжал держаться уверенно, чем, собственно, и начал гипнотизировать двух агентов напротив. — Плод был один? Один. Мне он не пошел? Не пошел — желудок не принял. Все. Какие проблемы? Живем по-старому. Купаемся в реке. Дышим носом…
— А рот тебе на что? — Агатодемон перебросил свой камешек из руки в руку.
— Отмазки свои гнилые клеить, да? — медленно спросил Какодемон и со скрипом сжал дерьмо в кулаке.
— А об этом можете у Пахана спросить, — заявил Адам. — Он мне эту дырку сделал, он пусть и отмазывается. А что касается того, чтобы меня кормить таким говном, как этот Плод, чтобы после меня по-черному глючило, будто я живу в таком отстое, что и словами не передать… так вот, с такими голимыми движениями видал я вас всех вместевзятых в гробу. Ишь, апокалипсис мне решили впарить в режиме спрессованного времени и херового глюка! Да еще Еву приболтали на пособничество! Позор вам, лихие козлы! Позор, оглоеды безголовые!
С этими словами Адам раздвинул онемевших демонов в стороны и пошел к реке. Проходя мимо зеркала, он на секунду остановился и поправил галстук. В этот момент зазвонил телефон. Адам снял трубку и аккуратно положил сигарету в пепельницу.
— Да, слушаю.
Из трубки донесся резкий и хриплый голос:
— Ору я потому, что наполовину глухой. Тридцать лет, блядь, провел в кузне, у пятнадцатитонного молота… А теперь, блядь, я никто — собираю бутылки и десятой дорогой обхожу ментов…
— Что вам, собственно, нужно?
— Что нужно? Да ни хуя мне не нужно, а ты просто щас телевизор вруби — и сам все поймешь, понял?
Адам положил трубку и подошел к телевизору. Он было нажал кнопку включения сети, но вдруг его рука дрогнула и застыла в нескольких миллиметрах от черной пластиковой поверхности.
Сознанием Адама завладела одна настойчивая, даже навязчивая мысль. Стоит только включить экран, как вместо изображения на Адама оттуда сплошным потоком посыпятся тугие красные яблоки. Адам подумал, что такое чудовищное количество плодов уведет его по бесчисленным лабиринтам человеческих страданий и помрачений, он живо представил себе эти никчемные возможности, ничтожные пришествия и непотребные причастия. Палец слабо дрожал у черной кнопки. Адам так увлекся воображаемыми ужасами новых пищеварений, что совершенно не заметил, как сидящий напротив него огромный бабуин с поясным пейджером наполнил стаканы мутноватой жидкостью. За его спиной, в углу небольшой, отделанной кошачьим мехом кухни сидела синеволосая девушка в серебристых шортах, пытаясь сделать себе инъекцию с помощью десятикубового тугого шприца. В девушку целился из большого револьвера стоящий сбоку от нее бурундук — существо отчаянное, покрытое пирсингом и брендингом пополам с коростой.
июнь 2000 © Евгений Иz