АКМ

Дмитрий Александрович Пригов

Советские тексты

  • Апофеоз Милицанера
  • Неодолимая сила слова или Невозмутимые воды синей прозрачной реки
  • Москва и москвичи
  • Игра в чины

  •  

    Апофеоз Милицанера
    1975-1980

     
     

    Предуведомительная беседа # 1

    1-ый Милицанер       Что такое опуфиоз?
    2-ой Милицанер   Как это объяснить? Это вроде награды такой.
    1-ый Милицанер   Награда? Орден что ли?
    2-ой Милицанер   Да нет. Не совсем орден.
    1-ый Милицанер   А что тогда? Может, медаль?
    2-ой Милицанер   Нет, и медаль тоже не совсем.
    1-ый Милицанер   Не совсем?
    2-ой Милицанер   Не совсем.
    1-ый Милицанер   А что же это тогда такое?
    2-ой Милицанер   Ну, опуфиоз — это вроде похвальной грамоты.
    1-ый Милицанер   А-а-а. Тогда понятно.

     
     
     

    Предуведомительная беседа # 2

    Милицанер       Товарищ майор, что такое опуфиоз?
    Майор   Не опуфиоз, а апофеоз.
    Милицанер   А что это такое?
    Майор   Как бы это объяснить тебе попонятней? Это честное и добросовестное исполнение долга, несение службы, в результате которого ты становишься примером для других.
    Милицанер   И долго его дожидаться?
    Майор   Кому сколько. При особом усердии можно добиться лет за пять.
    Милицанер   А что потом?
    Майор   Потом он будет длиться и радовать людей

     
     
     

    Предуведомительная беседа # 3

    Милицанер       Гражданин автор, что такое апофеоз?
    Автор   Как бы это объяснить попонятнее? Это высшая точка в данном случае — жизни.
    Милицанер   Это что, высший чин?
    Автор   Но ведь на каждый высший чин найдется и наивысший.
    Милицанер   Значит, это наивысший чин?
    Автор   Но на наивысший чин найдется ведь народный подвиг и слава.
    Милицанер   Так что же это такое?
    Автор   Это торжество перед лицом дальнейшей невозможности.
    Милицанер   Как это? Как угадаешь, что дальше невозможно? Только после смерти.
    Автор   Да, апофеоз — это торжество жизни в лучах восходящей смерти!
     
     

    Когда здесь на посту стоит Милицанер
    Ему до Внуково простор весь открывается
    На Запад и Восток глядит Милицанер
    И пустота за ними открывается
    И центр, где стоит Милицанер —
    Взляд на него отвсюду открывается
    Отвсюду виден Милиционер
    С Востока виден Милиционер
    И с Юга виден Милиционер
    И с моря виден Милиционер
    И с неба виден Милиционер
    И с-под земли…
                   да он и не скрывается

     
     

    Он жив, он среди нас как прежде
    Тот рыцарь, коего воспел
    Лилиенкрон, а после Рильке
    А после — только я посмел
     
    Вот он идет на пост свой строгий
    Милицанер в своем краю
    И я пою его в восторге
    И лиры не передаю

     
     

    Так встретились Моряк с Милицанером
    И говорит ему Милицанер:
    Ты юношества должен стать примером
    Как зрелости я форменный пример
     
    Ты с точки зренья высшего предела
    Осмыслить должен ветреные страсти
    Подняться над минутностью пристрастии
    Я должен — отвечал Моряк и сделал

     
     

    В буфете Дома Литераторов
    Пьет пиво Милиционер
    Пьет на обычный свой манер
    Не видя даже литераторов
     
    Они же смотрят на него
    Вокруг него светло и пусто
    И все их разные искусства
    При нем не значат ничего
     
    Он представляет собой Жизнь
    Явившуюся в форме Долга
    Жизнь кратка, а искусство долго
    И в схватке побеждает жизнь

     
     

    Вот, говорят, Милицанер убийцей был
    Но нет, Милицанер убийцей не был
    Милицанер константен меж землей и небом
    Как частный человек, возможно, он убил
     
    Все неслучайно в этом мире:
    Убийца послан чтобы убивать
    Милицанер — чтобы законы воплощать
    Но если он в мундире убивает
    Не государства он законы подрывает
    Но тайные законы мирозданья
    Метафизического он достоин наказанья

     
     

    Есть метафизика в допросе
    Вот скажем наш Милицанер
    А вот преступник, например
    Их стол зеленый разделяет
    А что же их объединяет? —
    Объединяет их Закон
    Над ними царствуя победу.
    Не через стоп ведут беседу
    Они ведут через Закон
    И в этот миг как на иконе
    Они не здесь — они в законе

     
     

    Пока он на посту стоял
    Здесь вымахало поле маков
    Но потому здесь поле маков
    Что там он на посту стоял
     
    Когда же он, Милицанер
    В свободный день с утра проснется
    То в поле выйдет и крылом
    Он ласково цветка коснется

     
     

    Посередине улицы
    Стоит Милицанер
    Не плачет и не хмурится
    И всем другим пример
     
    Но кто возьмет ответственность
    Что он не входит вдруг
    Вот в этот миг ответственный
    Во ада первый круг

     
     

    Когда придут годины бед
    Стихии из глубин восстанут
    И звери тайный клык достанут
    Кто ж грудею нас заслонит?
     
    Так кто ж как не Милицанер
    Забыв о собственном достатке
    На возмутителей порядка
    Восстанет чист и правомерн

     
     

    Он жизнь предпочитает смерти
    И потому всегда на страже
    Когда он видит смерть и даже
    Когда она еще в конверте
     
    О, как ее он понимает
    Как чувствует ее плечом
    Ежесекундно и причем
    Плеча он не отодвигает

     
     

    Был Милицанером столичным
    Она же по улице шла
    Стоял на посту он отлично
    Она поздней ночею шла
     
    И в этот же миг подбегают
    К ней три хулигана втроем
    И ей угрожать начинают
    Раздеть ее мыслят втроем
     
    Но Милицанер все заметил
    Подходит он и говорит:
    Закон нарушаете этим
    Немедленно чтоб прекратить!
     
    Она же взирает прекрасно
    На лик его и на мундир
    И взгляд переводит в пространство
    И видит рассвет впереди

     
     

    Страна, кто нас с тобой поймет
    В размере постоянной жизни
    Вот служащий бежит по жизни
    Интеллигент бежит от жизни
    Рабочий водку пьет для жизни
    Солдат стреляет ради жизни
    Милицанер стоит средь жизни
    И говорит, где поворот
    А поворот возьми и станься
    У самых наших у ворот
    А поворот уходит в вечность
    Народ спешит — уходит в вечность
    Поэт стоит, вперяясь в вечность
    Ученый думает про вечность
    Вожди отодвигают вечность
    Милицанер смиряет вечность
    И ставит знак наоборот
    И снова жизнь возьми и станься
    У самых наших у ворот

     
     

    А вот Милицанер стоит
    Один среди полей безлюдных
    Пост далеко его отсюда
    А вот мундир всегда при нем
     
    Фуражку с головы снимает
    И смотрит вверх, и сверху Бог
    Нисходит и целует в лоб
    И говорит ему неслышно:
    Иди, дитя, и будь послушный

     
     

    На лодке посреди Оки
    Милицанер плывет и смотрит
    Чтоб не утоп кто средь реки
    По собственному недосмотру
     
    Вот так вот средь неверных вод
    В соблазн вводящих очень многих
    Как некий остров он плывет
    Куда в беде поставить ногу
    Нам можно

     
     

    Вот пожар развел Пожарник
    А Моряк бежит в простор
    Только вот Милицанер
    Наш защитник и ударник
     
    Моряку он говорит:
    Послужи-ка, брат, народу!
    А Пожарнику он воду
    Льет на красные глаза

     
     

    С женою под ручку вот Милицанер
    Идет и смущается этим зачем-то
    Ведь он государственности есть пример
    Таки и семья — государства ячейка
     
    Но слишком близка уж к нечистой земле
    И к плоти и к прочим приметам снижающим
    А он — государственность есть в чистоте
    Почти что себя этим уничтожающая

     
     

    Милицанер гуляет строгий
    По рации своей при том
    Переговаривается он
    Не знаю с кем — наверно
    С Богом
     
    И голос вправду неземной
    Звучит из рации небесной:
    — О ты, Милицанер прекрасный!
    Будь прям и вечно молодой
    Как кипарис цветущий

     
     

    Вот Милицанер стоит на месте
    Смотрит все вокруг, запоминает
    Все вокруг, а вот его невеста —
    Помощь Скорая вся в белом подлетает
    Брызг весенних веер поднимает
    Взявшись за руки они шагают вместе
    Небеса вверху над ними тают
    Почва пропадает в этом месте

     
     

    Ворона где-то там кричит
    На даче спит младенец
    И никого, младенец спит
    Один — куда он денется-то
     
    Но если кто чужой возьмет
    И вдруг нарушит сон его
    Милицанер сойдет с высот
    И защитит младенца сонного

     
     

    Про то сья песня сложена
    Что жизнь прекрасна и сложна
     
    Среди небес полузаброшенных
    Порхает птичка зензивер
    А в подмосковном рву некошеном
    С ножом в груди Милицанер
    Лежит

     
     

    Полюбил я от детства Милицию
    И не мог ее не полюбить
    Я постиг ее тайную суть —
    Совпадать с человечьими лицами
    Человеку же с нею совпасть —
    Все равно, что в безумие впасть
    Потому что конкретные лица мы
    По сравненью с идеей Милиции

     
     

    Там, где с птенцом Катулл,
                           со снегирем Державин
    И Мандельштам с доверенным щеглом
    А я с кем? — я с Милицанером милым
    Пришли, осматриваемся кругом
     
    Я тенью легкой, он же — тенью тени
    А что такого? — всяк на свой манер
    Здесь все — одно, ну — два,
                   здесь просто все мы птицы
     
    И я, и он, и Милицанер

     
     

    Теперь поговорим о Риме
    Как древнеримский Цицерон
    Врагу народа Катилине
    Народ, преданье и закон
    Противпоставил как пример
    Той государственности зримой
    А в наши дни Милицанер
    Встает равнодостойным Римом
    И даже больше — той незримой
    Он зримый высится пример
    Государственности

     
     

    Вот вверху там Небесная Сила
    А внизу здесь вот — Милицанер
    Вот какой в этот раз, например
    Разговор между них происходит:
    Что несешься, Небесная Сила? —
    Что стоишь ты там, Милицанер?
    Что ты видишь, Небесная Сила?
    Что замыслил ты, Милицанер? —
    Проносись же, Небесная Сила! —
    Стой же, стой себе, Милицанер!
    Наблюдай же, Небесная Сила! —
    Только нету ответа ему.

     
     

    Я просто жил и умер просто
    Лишь умер — посреди погоста
    Мучительно и нестерпимо долго
    Глядя в лицо мое умершее
    Стояла смерть Милицанершею
    Полна любви и исполненья долга


     
     
     

    Неодолимая сила слова или Невозмутимые воды синей прозрачной реки
    1981

     
     

    Предуведомление

    У нас еще не до конца изведана неодолимая сила слова. Особенно в его чистом незаинтересованном варианте. Его-то мы и хотим предложить здесь.


     
     

     

    Пусть группа людей разных возрастов, полов, занятий и социальных положений, числом не более 50, соберется в жаркий летний день и отправится загород. Это действие по утверждению неодолимой силы слова вполне можно совместить с развлечениями на лоне природы, песнями, веселием, танцами и просто прогулкой.

    Пусть эта группа людей соберется и сядет в пригородную электричку. Езды до назначенного организаторами места должно быть не более 30-45 минут, чтобы не утомить людей. Должна быть суббота, чтобы люди ехали с уверенностью, что завтра, в воскресенье, в случае чего они смогут отдохнуть.

    Пусть будет яркий солнечный день.

    Пусть люди едут в электричке, любуются живописными заоконными пейзажами, знакомятся друг с другом, дети пусть пьют лимонад, бегают по вагону, шумят.

    Пусть в группе находится несколько пенсионеров, и один из них пусть будет высокий худой старик с седоватыми усами и бородкой клинышком, и с очками в тонкой оправе на костистом носу. Пусть он ворчит на детишек и все время спрашивает: «Это куда же мы едем?»

    Когда поезд подходит к нужной станции, все высыпают на перрон, и организаторы отправляют их в нужном направлении, где по пути пусть они все время встречают красные надписи на крупных табличках:

    ВПЕРЕД, ВЛЕВО, ВПРАВО

    и снова

    ВПЕРЕД, ВПРАВО, ВЛЕВО

    Наконец, доходят до назначенного места. Путь не должен занимать более получаса, чтобы не утомлять, тем более, что в группе, как уже говорилось, есть дети и старики.

    Назначенное место — это открытая очаровательная поляна на берегу реки, окаймленная с обеих сторон подходящим к реке и чудно отражающимся в невозмутимых водах синей прозрачной реки лесом. Поляна большая, так что пробежать ее от края до края вдоль поблескивающей серебром реки займет минут 5 и у молодого здорового человека. В глубину же, от прозрачной синей реки до светлого леса, поляна как раз не очень большая — шагов 150-200.

    Пусть все, придя в это дивное место, залюбуются чистым бирюзовым небом, ярким, стоящим уже в зените, солнцем, невозмутимыми водами синей прозрачной реки, легким шелестом живого леса. Пусть все постоят зачарованные.

    Пусть все сядут на густую пушистую траву. Ведь уже подустали. Особенно старики и дети. Пенсионер профессорского вида пусть присядет одним из первых, поправит очки, сползшие на самый кончик носа, и скажет: «Ну и что?»

    Пусть все сядут так, чтобы синяя прозрачная река была у них по левую руку, а светлый густой лес в глубине привольной поляны — по правую. Для этого не надо понукать, ни руководить, ни окликать, надо просто в соответствующем месте, перед глазами людей поставить табличку:

    ПРЕКРАСНО

    Она должна быть достаточно большого размера, чтобы легко прочитываться издали. Текст должен быть написан алыми сияющими буквами, сверкающими под нестерпимым полуденным солнцем. Пусть потом последует надпись:

    ПРИРОДА

    Пусть все, посидев немного среди чарующего пейзажа, обратят внимание на замечательные таблички. Кто сидит к ним спиной или боком, пусть развернутся лицом к надписям. Им подскажут соседи.

    Посидев, все достают из сумок и сумочек продукты, свежий мягкий хлеб, яйца, приятно пахнущие огурцы, яркие помидоры, лимонад, напитки. Особенно возбуждены при этом, естественно, дети. Они звонко вскликивают, смеются, хватают бутылки с зеленоватым лимонадом, проливают его на ярко-зеленую траву. На них добро покрикивают. Пусть профессор, нахмурив густые серые брови, скажет с притворной строгостью хныкающему краснощекому белокурому бутузу: «Перестань плакать, а то волк в лесу услышит и прибежит». Очаровательный малыш расширит карие глаза и еле-еле покосится на темнеющий лес. Профессор посмотрит по сторонам и скажет: «И что дальше?»

    В это время устроители пусть покажут табличку

    ЕДА

    Все оживятся еще больше, показывая на надпись пальцами. Захрустела яичная скорлупа, захлопали пробки, зашелестела провощенная бумага, постелены ослепительные белые салфетки на яркую траву и колени. Пусть все едят.

    В это время появляется табличка

    ЛЕС

    Затем, минуты через две

    РЕКА

    Пусть у всех уже хорошее настроение. Все сыты. Все чуть разомлели под горячим солнцем. Посмеиваются, стряхивают с коленей осколки белой матовой яичной скорлупы, свертывают закапанные салфетки, кладут их в сумки. Детишки притулились к родителям.

    Появляется надпись

    ПРИЯТНО

    Все, посмеиваясь, соглашаются, что, мол, да — приятно. Профессор обращает внимание на надпись каких-то двух молодых людей, отвернувшихся и занявшихся шутливыми юношескими играми. Профессор говорит: «А что? — и приятно».

    Появляется надпись

    СОБЕРИТЕ МУСОР

    Все собирают мусор, положительно высказываясь в адрес авторов этой надписи. Детишки тоже, под одобрительные смешки взрослых, носят в своих пухлых, неумелых ручонках кусочки недоеденного хлеба, желтого сыра, хрупкой яичной скорлупы и полные значительности складывают их в сумки и пакеты.

    Загораются буквы

    ВНИМАНИЕ

    Все поднимают головы

    ВНИМАНИЕ

    Все напрягаются, щурятся под слепящими лучами вертикального полуденного солнца.

    СЕЙЧАС ПОСЛЕДУЕТ

    Все замирают и ждут.

    Пусть в это время из дальнего синеватого леска, как раз за надписями, появится группа молодых людей. Они тоже относятся к организаторам. Все организаторы, занятые в действе, пусть будут облачены в какую-нибудь приятную голубую униформу, которая бы объединяла их, отделяла бы от остальных, придавая им некое эстетически-правовое преимущество. И тот из организаторов, кто являет надписи, пусть не указывает пальцами на группу молодых людей, но просто обернется лицом в их направлении, словно приглашая всех обратить на них внимание.

    Пусть группа юношей и девушек, показавшаяся из дальнего леска, будет без униформы, но в разноцветных плавках и купальниках. Их загорелая кожа пусть чуть лоснится от жары и солнца, переливаясь всеми тонами желтого и коричневого загара. Пусть они кружатся и вьются, напоминая красочных бабочек и мотыльков, порхающих над яркими цветами полей и садов. Впереди плывет, пританцовывая и кружась, высокий гибкий юноша с горящей копной ослепительных золотых волос. Высоко над собой он покачивает надпись:

    ЗА МНОЙ

    Все следуют за ним в молчаливом танце, то убыстряющимся, завихряющимся, когда все вдруг хватаются за руки и кружат вокруг юноши в неистовом до головокружения хороводе, то разрывают руки и медленно плывут, припадай к земле или вспархивая, словно взлетая в воздух. В руках у юноши появляется надпись:

    В ВОДУ

    И все тут же бросаются в синюю прозрачную реку, поднимая горы хрустальных, дробящихся всеми цветами радуги, брызг. Но все это молча, без единого звука. Они плещутся в воде, выпрыгивая по пояс, проблескивая мокрой кожей и исчезая под воду. А юноша, подняв над собой надпись:

    ПРЕКРАСНО

    раскачиваясь из стороны в сторону, начинает удаляться от наблюдающих вдаль, против течения реки, посверкивающей голубыми прозрачными струями. И пусть вся гурьба, рой этих молодых людей, ничем не обремененных, кроме счастья, свободы, воздуха и воды, последует за ним, и кружась и играя, исчезнет в мареве, в дали невозмутимых вод синей прозрачной реки.

    Пусть все наблюдавшие, словно завороженные этим феерическим зрелищем, подадутся вперед в желании прыгнуть в прохладную прозрачную воду вслед этим прекрасным, проплывшим пред их глазами как чудное видение, эльфам и сильфидам. Жарко. Нестерпимо жарко. Многие вскакивают.

    Но пусть появится надпись

    СИДЕТЬ
    СИДЕТЬ

    Затем

    СПОКОЙНО

    Все не то чтобы успокаиваются, но осаживаются. Некоторых удерживают. Профессор говорит: «Ишь, быстрые какие».

    СОБРАТЬ МУСОР

    Все собирают оставшийся мусор. Успокаиваются. Вполне успокаиваются. Тихо.

    ВНИМАНИЕ
    ВСТАТЬ

    Все поднимаются. И вправду — засиделись. Детишки просто даже вскакивают и скачут между взрослыми. Но пенсионеры поднимаются с трудом — возраст все-таки. Да и жарко. Ослепительное солнце порядком напекло головы, плечи, руки.

    ПОДРАВНЯТЬСЯ

    Все подравниваются.

    ШАГ ВЛЕВО

    Делают шаг влево.

    ШАГ ВПРАВО

    Делают шаг вправо. Уже более стройно.

    ШАГ НАЗАД
    ДВА ШАГА ВПЕРЕД
    НАЗАД

    Все пятятся. Пусть организатор с надписью надвигается на толпу.

    НАЗАД

    Пятятся.

    НАЗАД БЕГОМ

    Все, пятясь, по ходу движения разворачиваются и бегут в обратном направлении вдоль берега. Детишки бегут вприпрыжку, а кто постарше- с трудом. Ведь возраст, и солнце, но бегут. Тут перед ними появляется другой человек в униформе с надписью

    НАЗАД

    Все снова разворачиваются и бегут в обратном направлении. Некоторые уже задыхаются. Это и понятно. Кто-то спотыкается о консервную банку, которую, несмотря на все призывы, не убрали.

    Детишки уже поотстали от родителей, перепутались, кричат: мама! мама! Но кричат они сразу все, так что не разобрать. Профессор бежит на длинных подгибающихся ногах, хочет что-то выкрикнуть, но на бегу не может и лишь повторяет: Что… что…

    И в это время все, бежавшие с опущенными головами, пусть неожиданно поднимут головы и увидят прямо перед собой красные буквы

    ПОЖАР!

    Они остолбеневают. Пятятся назад. Кто-то спотыкается, падает, через него падают еще несколько. Становится невыносимо жарко. И вправду — полдень, жара, солнце, пот, пожар. Профессор судорожно рвет ворот рубашки.

    Все бросаются назад. Падают через упавших. Кто-то сшибает ребенка, краснощекого белокурого бутуза, подминает его, младенец истошно вопит: А-а-а! Профессор, бледный, с испариной на лбу, бросается к ребенку и кричит: «Ребенка задавили! Ребенка за…» — от крика с потного носа его соскальзывают очки, он, растопырив руки, нагибается, чтобы поднять их, но его тоже сминают, вместе с хрустящими под многочисленными ногами очками, и путаясь в телах бегут, бегут, пока прямо перед собой не обнаруживают красные горящие буквы

    ПОЖАР

    Толпа бросается к лесу. Но из темного леса навстречу им появляются в ряд три горящие в воздухе надписи

    УЖАС! УЖАС! УЖАС!

    Разворачиваясь, сталкиваясь друг с другом, спотыкаясь, поднимаясь и задыхаясь, крича, ругаясь, вскликивая, хватая ртом воздух, бегут к реке.

    Здесь ожидают их люди в униформе, и пока толпа еще не подбежала, поднимают надписи

    СПОКОЙНО!

    Затем

    СТОЯТЬ!

    Затем снова

    СПОКОЙНО!

    И снова

    СТОЯТЬ!
    ПОСТРОИТЬСЯ!
    НЕ ОГЛЯДЫВАТЬСЯ!

    Несмотря на жару, на жгучее, нестерпимое солнце, у всех начинается дрожь и покляцывание зубов. Тишина, но какое-то шелестение в воздухе. В небе — ни птички, ни былинки. Только солнце.

    Человек в голубой униформе поднимает над собой

    ЗА МНОЙ, ТОВАРИЩИ!

    Поворачивается и направляется к реке

    НЕ ОГЛЯДЫВАТЬСЯ!
    ЗА МНОЙ!
    В ВОДУ!

    Все медленно двигаются и идут, входят в реку. Все почти успокоились, идут не оглядываясь, сосредоточившись на надписях, появляющихся над головой ведущего

    В ВОДУ!
    СПАСЕНИЕ!
    БЛАЖЕНСТВО!

    Вот уже по пояс в воде, вот уже по грудь, по шею. А вот и скрылись. И снова спокойно катит свои невозмутимые воды синяя прозрачная река.


     
     
     

    Москва и москвичи
    1982


     
     

    Предуведомление

    Надо сказать, что тема Петербурга (Ленинграда) нашла достаточно полное и адекватное разрешение в русской поэзии, сообразно поэтическим нормам и историософским понятиям своего времени.

    Эта книга представляет собой попытку заложить методологические основания для изучения темы Москвы поэтическими средствами в соответствии с историософскими понятиями нашего времени. Как всякая первая попытка, она, вполне возможно, почти сразу же станет анахронизмом.

    Ну что же, общим памятником да станет нам просвещенная Москва.

     
     

    Стоял мороз и мощные дымы
    Входили в небо стройными рядами
    И труд был — их от яви отличить
    Но и отдать чему-то предпочтенье
    И я ему сказал тогда: Орлов
    Вот труд тебе — от яви отличи
    Но отдай чему-то предпочтенье
    И это будет мистика Москвы

     
     

    Прекрасна моя древняя Москва
    Когда стоит стыдливо отражаясь
    В воде голубоватого залива
    И сны читает Ашурбанипалла
    И налетает с юга жаркий ветер
    Несет пески соседственной пустыни
    По улицам московским завихряясь
    И дальше, дальше, выше, выше -- ввысь!
    К заснеженным вершинам полуголым
    Откуда поднимается орел
    Могучим взмахом крыл порфироносных
    И вниз глядит, и белое движение
    Там замечает, и сложивши крылья
    Он падает, навстречу снежный барс
    Шестнадцать всех своих костей и зубы
    Свирепые он обнажает разом
    И москвичи следят за страшной битвой
    И победителя приветствуют: Ура!

     
     

    Когда размер Наполеона
    Превысил европейские масштабы
    Подумалось: Москву мы отодвинем вглубь
    Представилось: вот здесь поставим флеши
    Здесь — батарею, здесь Багратиона
    За ним весь русский сказочный народ
    Вот так-то лучше! Потому что лучше
    Во всех смыслах

     
     

    А что Москва — на то она и есть Москва
    Что насмерть поражает пришлеца
    И так его ужасно поражает
    Что у того и выбора уж нет —
    До смерти оставаться пораженным
    Или переходить к нам — в москвичи

     
     

    Так всякий норовит ее обидеть
    Француз приходит, немец и китаец
    И норовит за горло ухватить
    Она же просто говорит им: Вот я!
    И они словно цепенеют в удивленьи
    И пятятся, и пятятся, уходят
    И дома лишь опомнившись, стенают:
    В Москву! В Москву! Назад! О, дранг нах Остен!
    Бегут, бегут — и снова цепенеют…
    Так надо — видно, Бог хранит Москву

     
     

    Кого в Москве ты только не найдешь
    От древности здесь немцы и поляки
    Китайцы и монголы, и грузины
    Армяне, ассирийцы, иудеи
    Это потом они уж разошлись
    По всему свету основали государства
    На море Желтом, на Кавказе, в Иудее
    В Европе, в Новом Свете, черт-те где
    Но помнят первородину святую
    И просятся под руку древнюю Москвы
    Москва назад их с лаской принимает
    Но некоторых же не принимает
    Поскольку не пора еще, не время
    Не срок, не поняли, не заслужили
    Не доросли

     
     

    Когда на этом месте древний Рим
    Законы утверждал и государство
    То москвичи в сенат ходили в тогах
    Увенчанные лавровым венком
    Теперь юбчонки разные да джинсы
    То тоже ведь — на зависть всему свету
    И под одеждой странной современной
    Все бьется сердце гордых москвичей

     
     

    Когда здесь поднялось движенье
    За самостийную Москву
    Они позвали враз монголов
    Поляков, немцев и французов
    И на корню все дело задушили
    Но и теперь еще бывает
    В походке девичьей ли, в слове
    Мелькнет безумный огонек
    Московской гордости национальной

     
     

    Когда Москва была еще волчицей
    И бегала лесами Подмосковья…
    Это потом она остепенилась
    И стала первоклассною столицей
    Тогда-то и пошли у нее дети —
    Большое племя белозубых москвичей
    Которым и дано единственным увидеть
    Как в небесах из еле видной точки
    Рывками разрастается вдруг пламя
    Растет, растет, клубится, замирает
    И всех к себе на небо забирает
    Москва стоит — да нету москвичей

     
     

    Когда бывает москвичи гуляют
    И лозунги живые наблюдают
    То вслед за этим сразу замечают
    На небесах Небесную Москву
    Что с видами на Рим, Константинополь
    На Польшу, на Пекин, на мирозданье
    И с видом на подземную Москву
    Где огнь свирепый бьется, колыхаясь
    Сквозь трещины живые прорываясь
    И москвичи вприпрыжку, направляясь
    Словно на небо — ходят по Москве

     
     

    А вот Москва эпохи моей жизни
    Вот Ленинский проспект и Мавзолей
    Кремль, Внуково, Большой театр и Малый
    И на посту стоит Милицанер
    Весной же здесь цветут сады и парки
    Акацьи, вишни, яблони, сирени
    Тюльпаны, розы, мальвы, георгины
    Трава, поля, луга, леса и горы
    Вверху здесь — небо, а внизу — земля
    Вдали — китайцы, негры, мериканцы
    Вблизи у сердца — весь бесправный мир
    Кругом же — все Москва растет и дышит
    До Польши, до Варшавы дорастает
    До Праги, до Парижа, до Нью-Йорка
    И всюду, коли глянуть беспристрастно —
    Везде Москва, везде ее народы
    Где ж нет Москвы — там просто пустота

     
     

    Ведь из Москвы уйти — что на тот свет уйти
    И за предел уйти, или совсем уйти
    Ее величье душу поражает
    И мужество в душе предполагает
    Но и обязанности налагает
    И вот они не выдержали и ушли
    И Гройс и Косолапов и Шилковский
    Герловины и Соков и Рогинский
    По слабости понятной человечьей
    И недостойны званья москвичей

     
     

    Когда Москва заводит песню
    И страшным голосом поет
    То кто ее перепоет
    Тем более, что в этом месте
    Пожалуй я -- я не боюсь
    В самодовольстве оказаться
    Вот в другом месте оказаться
    Пожалуй вот что и боюсь:
    Оттуда уж не перепоешь

     
     

    А что Москва — не девушка, не птица
    Чтобы о ней страшиться каждый день
    Не улетит и нас не опозорит
    Не выйдет замуж и не убежит
    И ни жена, и ни сестра, ни мать
    Но песня: коль поется — так и есть
    А не поется — так ведь тоже есть
    Но в неком что ль потустороннем смысле

     
     

    Вот лебедь белая Москва
    А ей навстречу ворон черный
    Европским мудростям ученый
    Она ж — невинна и чиста
    А снизу витязь — он стрелу
    На лук кладет он, но нечайно
    Промахивается случайно
    И попадает он в Москву!
    И начинает он тужить
    По улицам пустынным ходит
    И никого он не находит
    И здесь он остается жить

     
     

    Когда по миру шли повальные аресты
    И раскулачиванье шло и геноцид
    То спасшиеся разные евреи
    И русские, и немцы, и китайцы
    Тайком в леса бежали Подмосковья
    И основали город там Москву
    О нем впоследствье редко кто и слышал
    И москвичей живыми не видали
    А может, люди просто врут бесстыдно
    Да и названье странное — Москва

     
     

    Представьте: спит огромный великан
    То вдруг на Севере там у него нога проснется
    Все с Севера тогда на Юг бежать
    Или на Юге там рука проснется —
    Все снова с Юга к Северу бежать!
    А если вдруг проснутся разом
    Ум, совесть, скажем, честь и разум —
    Что будет здесь! куда ж тогда бежать?!

     
     

    Бывает, невеселые картины
    Ум москвичей зачем-то навещают
    Бывает, кажется им, что зима
    Что снег кругом, что лютые морозы
    Но важно слово нужное найти —
    И все опять исполнено здесь смысла
    И москвичи потомство назидают

     
     

    Они Москву здесь подменили
    И спрятали от бедных москвичей
    И под землей Она сидит и плачет
    Вся в куполах и башенках стоячих
    Вся в портиках прозрачных Парфенона
    И в статуях прямых Эрехтайона
    И в статуях огромных Эхнатона
    И в водах Нила, Ганга и Янцзы

     
     

    Когда твои сыны, моя Москва
    Идут вооруженные прекрасно
    Куда ни глянут — то повсюду Демон
    Вдали их — Демон! и вблизи их — Демон!
    Сосед их — Демон! и отец их — Демон!
    И москвичи бросаются и прогоняют призрак
    И вновь горит священная Москва

     
     

    Когда здесь воссияли две известных бездны
    О ты, моя Москва, вперед шагнула и закрыла грудью
    Лишь по краям струятся гарь и дым
    И горе тем, кто сдвинет тебя с места
    Смутившись запахом, идущим от тебя
    И москвичи все станут на защиту
    И будут их разить, спасая их

     
     

    Уж лучше и совсем не жить в Москве
    Но просто знать, что где-то существует
    Окружена высокими стенами
    Высокими и дальними мечтами
    И взглядами на весь окрестный мир
    Которые летят и подтверждают
    Наличие свое и утверждают
    Наличие свое и порождают
    Наличие свое в готовом сердце —
    Вот это вот и значит — жить в Москве

     
     

    Текста нет и не будет
    Смотри, Орлов, ведь мы живем не вечно
    Весьма обидно было б просчитаться
    Что мы живем с тобой на краю света
    А где-то там — действительно Москва
    С заливами, лагунами, горами
    С событьями всемирного значенья
    И с гордыми собою москвичами
    Но нет, Москва бывает, где стоим мы
    Москва пребудет, где мы ей укажем
    Где мы поставим — там и есть Москва!
    То есть — в Москве

     
     

    Игра в чины
    1981


     

     

    Предлагаемая игра является результатом последних достижений в сфере общественных развлечений, а также исследований в области культуры, и логически вытекает из всего объема социально-общественных явлений, наблюдаемых на протяжении последних семидесяти — семидесяти пяти лет, и может быть использована как эффективный регулятор в этой сфере.

    Игра на самом первом, начальном уровне способствует выявлению и закреплению некоторых социально-культурных сведений и навыков, но основной ее целью является упрочение духа коллективизма, осознание гражданской ответственности, осмысление на личном опыте принципа социальной стратификации и принципа осознанной необходимости, оформленных, материализованных в некие критериальные поведенческие модели, а также активное участие в общественной жизни.

    Привлекательность игры состоит в том, что она рассчитана на все возрасты и доступна людям с весьма различным интеллектуальным потенциалом, она азартна, весьма азартна, даже очень азартна, связана с определенной степенью реального риска, она максимально приближена к натуральным жизненным ситуациям.

    Для игры не требуется никаких специальных приспособлений, кроме четырех нижеприводимых текстов.
     

    Текст # 1

    Александр Сергеевич Пушкин является гордостью русской и мировой литературы. В его произведениях нашли отражение мечты и чаяния русского народа. В своих произведениях он резко критиковал мерзости современного ему строя. Имя Пушкина будет вечно жить в сердцах благодарного человечества.
     

    Текст # 2

    Лев Николаевич Толстой является титаном русской и мировой литературы. В его произведениях нашли отражение величие и стойкость русского народа. В своих произведениях он резко критиковал мерзости современного ему строя. Имя Толстого будет вечно жить в сердцах лучшей части человечества.
     

    Текст # 3

    Алексей Максимович Горький является классиком русской, советской и мировой литературы. В его произведениях нашли отражение революционный дух русского и советского народов. В своих произведениях он резко критиковал мерзости современного ему строя. Имя Горького будет вечно жить в сердцах прогрессивного человечества.
     

    Текст # 4

    Владимир Владимирович Маяковский является знаменем русской, советской и мировой литературы. В его произведениях нашли отражение созидательный дух и гордость русского и советского народов. В своих произведениях он резко критиковал отдельные недостатки современного ему строя. Имя Маяковского будет вечно жить в сердцах передового человечества.
     

    Правила игры

    В игре принимают участие 6 человек, которые разбиваются на 2 команды по 3 человека в каждой. Команды выбирают себе руководителя и его заместителя.

    По жребию или по взаимной договоренности какая-либо из команд начинает «водить», т. е. она должна точно воспроизвести по очереди все четыре вышеприведенные текста. Происходит это следующим образом: руководитель свободной команды в согласии со своей командой определяет порядок воспроизведения текстов, последовательность текстов. Затем он сообщает это руководителю «водящей» команды, но так, чтобы о том не услыхали остальные члены «водящей» команды. После этого начинается собственно игра.

    Руководитель свободной команды дает сигнал «Начали», и Руководитель «водящей» команды начинает про себя читать первый назначенный текст. В любой момент руководитель свободной команды говорит «Стоп» и просит «водящего» назвать последнее слово, на котором он кончил про себя чтение текста. Затем руководитель свободной команды указывает на любого из двух ставшихся членов «водящей» команды, и тот опять-таки про себя продолжает текст, который, как он себе представляет, начал его руководитель. В любой момент руководитель свободной команды снова командует «Стоп», просит назвать последнее слово и предлагает последнему члену «водящей» команды продолжить дело. Затем он снова прерывает и просит руководителя «водящей» команды закончить текст, либо определить, что текст закончен, либо, если последний член его команды кончил текст и начал его заново, дочитать до конца лишнее начатое предложение этого текста. Заместитель начальника свободной команды опрашивает каждого члена «водящей» команды, сразу по прочтении им своего отрывка, какой текст он читал, и записывает на специальную карточку. «Водящая» команда пытается воспроизвести в последовательности, заданной свободной командой, все четыре текста. После команды меняются местами и «водящей» становится свободная команда.

    По воспроизведении текстов обеими командами кончается 1-ый круг. Затем члены команд меняются так, чтобы каждый сыграл в одной команде с каждым во всех возможных сочетаниях.

    Каждый из 6 человек, принимающих участие в игре, имеет свой личный листок, как бы личное дело, куда записываются результаты его игр во всех командах в 10 кругах.

    После окончания 10-го круга кончается игра и начинается подсчет.

    Комбинация, воспроизводящая в строгой последовательности 1-ый текст, называется Генералиссимус.

    Комбинация, воспроизводящая в строгой последовательности 2-ой текст, называется Маршал.

    Комбинация, воспроизводящая в строгой последовательности 3-ий текст, называется Генерал.

    Комбинация, воспроизводящая в строгой последовательности 4-ый текст, называется Полковник.

    Комбинация, воспроизводящая в строгой последовательности следующий текст: 1 предложение 1-го текста + 2 предложение 2-го текста + 3 предложение 3-го текста + 4 предложение 4-го текста — называется Военный министр.

    Комбинация, воспроизводящая в строгой последовательности комбинацию, обратную комбинации Военный министр, т. е. 1 предложение 4-го текста + 2 предложение 3-го текста + 3 предложение 2-го текста + 4 предложение 1-го текста — называется Милицанер.

    (Другие комбинации в расчет не принимаются.)

    По окончании игры все игроки просматривают личные дела и вычеркивают одинаковые комбинации, встречающиеся хотя бы у двух игроков. В соответствии с оставшимися у каждого игрока в личном деле комбинациями ему присваивается звание. Игроки, оставшиеся без звания, объявляются, естественно, рядовыми. При наличии у какого-либо игрока двух чинов, он может отдать ненужный чин какому-нибудь рядовому, но при условии, что он не выше самого низшего чина игрока, получившего его в результате самой игры. В противном случае можно произвести перемещение, т. е. отдать один ранг обладателю низшего из имеющихся чинов, тот же, в свою очередь, отдает свой чин рядовому. Оба в дальнейшем обязаны отдать один ранг своего будущего чина жертвователю в случае, когда будет решаться вопрос о его первенстве с кем-нибудь.

    Звание Военный министр, в отличие от чинов, дает преимущество только при равенстве чинов, несмотря даже на то, что у кого-либо из игроков оказалось бы два чина Генералиссимуса. То же и со званием Милицанер — оно дает преимущество, но только при равенстве низших из разыгрываемых чинов — Генерал и Полковник.

    Тут надо сказать, что играющие строго хронометрируют время игры. Если в результате игры старшим чином оказывается Генералиссимус, то он имеет право быть во главе играющих со всеми, вытекающими из этого главенства, обстоятельствами и следствиями, до следующей игры в течение времени, равного десятикратному отрезку времени, зафиксированному во время игры.

    Маршал имеет право быть главным в течение времени, равного восьмикратному отрезку захронометрированного времени. Генерал — в течение, соответственно, шестикратного отрезка времени. Полковник — в течение четырехкратного отрезка времени. Звание Военного министра без чина такого права не дает, в то время как звание Милицанера дает право быть во главе играющих в течение двукратного отрезка времени. В случае равенства высших чинов у двух или более человек, офицерский корпус определяет, кому из них быть главным, и ему, соответственно, повышают чин на один ранг.

    Надо сказать, что по правилам игры, высший чин во время своего правления обладает всеми правами и обязанностями, которыми обладают соответствующие чины в нашей реальной жизни. Эта игровая ситуация позволяет членам маленького коллектива полностью воспроизвести обстоятельства реальной жизни, воспитывая и подготовляя себя к подобным жизненным ситуациям.

    По истечении времени правления проводится новая игра, где высший чин предыдущей игры сохраняет за собой право, в случае неудачного для него исхода, сохранить за собой чин на три ранга ниже его предыдущего чина. Он также имеет право набрать себе первую команду для следующей игры. Второй по старшинству чин формирует вторую команду.

    Новый победивший имеет право прибавить к своему чину один ранг, если его предыдущий чин был не ниже Генерала, а также прибавляет к своему сроку правления половину срока, полагавшегося бы ему за предыдущий чин. В случае повторной победы одного и того же человека, он прибавляет к своему сроку правления полный срок, полагавшийся ему за предыдущий чин. В случае повторной победы одного и того же человека с чином Генералиссимус, он имеет право на четырехкратный генералиссимусный срок правления. При этом он в любой момент своего правления может назначить переигровку низших чинов. Но теперь высший возможный чин за 1-ый текст — Маршал, а низший за 4-ый текст — Подполковник. Во время своего правления он имеет право повысить одного человека из офицерского состава до чина Маршал и понизить одного до чина Лейтенант. В конце срока правления по добровольному решению двух высших чинов срок его правления может быть продлен еще на два генералиссимусных срока, с условием, что до конца правления не будет производиться переигровка чинов, с единственным правом Генералиссимуса повысить третий по старшинству чин до второго, что будет играть большую роль при последующей игре, когда победитель будет определяться по сумме чинов за все игры и к сроку своего правления прибавит полный срок, полагавшийся ему за предыдущий чин, и полсрока, полагавшиеся ему за первый чин. В силе остается и условие, что в случае равенства чинов предыдущего правителя и нового победителя, получивший в предыдущее правление от правителя повышение, обязан отдать ему один ранг своего чина для победы. В случае же поражения предыдущего правителя, разжалованный в его правление офицер имеет право отнять у него один ранг в свою пользу.

    Теперь рассмотрим случай, когда играющих больше 6 человек. Тогда возможна комбинация из четырех команд, с правом включения неудачников первой пары во вторую двойку команд. По завершении раздельных игр в двух парах команд, высшие четыре чина из каждой пары разыгрывают между собой старшинство. При этом срок правления главы будет уже кратен совместному сроку двух предварительных игр и одной финальной. Тот же порядок и для любого другого возможного количества играющих. Вся игра может состоять из большого числа предварительных игр, четвертьфиналов, полуфиналов и финала. Срок правления всегда будет кратен общей сумме времени всех игр. Большое число игроков значительно повысит интерес, а также ценность первого места. Учитывая большую сложность получения в данном случае двукратного срока правления, высшим чинам предоставляется право присвоить двукратному победителю, или же победителю первой игры, сразу же звание Генералиссимуса, самим, соответственно, передвинувшись вверх по лестнице рангов, чтобы не было вакантных мест. Им же предоставляется право заполнить всю лестницу рангов и вниз, вплоть до ефрейторского состава. В конце срока правления Генералиссимус выбирает 8 человек для следующей игры по своей воле, хотя он ограничен одним условием: на две команды не может быть более одного рядового при наличии свободных офицерских чинов.

    При этом открывается возможность и для всех прочих игроков. Она называется Военный переворот. Инициатор Военного переворота может выбрать любых 4-х человек и бросить вызов Главе. Глава назначает команду, во главе которой должен быть офицер на один чин выше, чем руководитель Военного переворота. В данном случае игра идет в один круг. Условием победы участников Военного переворота является сумма чинов, полученная в результате одного круга, большая, чем у регулярной команды. В случае даже равенства, участники Военного переворота разжалываются в рядовые с запретом участвовать в каких-либо дальнейших перемещениях по лестнице чинов. При повторном участии в неудачном Военном перевороте, участник его переводится в штрафной батальон, а при особо отягчающих обстоятельствах приговаривается к расстрелу. В случае же успеха руководитель Военного переворота получает следующий по порядку чин, и Глава государства назначает новую команду, начальником которой опять является офицер, чин которого на один выше руководителя Военного переворота. Вся дальнейшая игра проходит по тем же правилам, пока очередь не доходит до самого Главы государства. В случае успеха переворота все бывшие офицеры разжалываются в рядовые, а три высших чина вместе с Главой расстреливаются. При этом разжалованный имеет право на свой Военный переворот, ход которого определяется все теми же вышеизложенными правилами. Главе победившего Военного переворота сразу же присваивается чин Генералиссимуса. Он назначает четырех своих заместителей с присвоением им любых званий и чинов. Они, в свою очередь, назначают весь остальной офицерский состав.

    Надо сказать, что в процессе разрастания игры и включения в нее все большего количества участников, по мере возрастания ее серьезности, правила игрового определения чинов и должностей утрачивают свой смысл и становятся прямым тормозом в развитии общества. Рациональнее перейти к практике прямого назначения на должности, присвоения чинов самими, выделившимися в этом процессе, руководителями. В этом случае, конечно, повышается и ответственность этих лиц. Они в своих назначениях и решениях должны руководствоваться исключительно общественной пользой и благом. Они должны серьезно, внимательно и честно рассмотреть все хозяйственные и общественные нужды и выбрать наиболее подходящие кандидатуры для замещения руководящих постов. Если эти мероприятия будут проводиться в жизнь в соответствии с вышеизложенными принципами и при единодушной поддержке масс, то, несомненно, все это будет способствовать дальнейшему благоденствию, процветанию и прогрессу.

    НАЗАД ВПЕРЕД